Журнал Friends-Forum.com >> ПРОЗА >> Altahmam.

Душная пятница не радует наступлением выходных дней. Каждый городской житель понимает, что в городе будет все так же жарко и душно. Синоптики не обещают ни дождя, ни похолодания, и впервые за это лето им можно поверить. Кондиционированный воздух офиса безвкусен, но не так обжигающ и тягуч, как воздух улицы. Рабочий день перевалил за обед, и Глория вяло планировала выходные, сидя на офисном стуле и покачивая полуснятой туфлей. То ли уехать на дачу к друзьям, то ли остаться в городе и пойти в клуб, то ли запереться дома и читать книжки...

Оживший телефон вывел девушку из сонной сиесты.
– Привет, есть планы на выходные?
– Определенных, пожалуй, никаких.
– Отлично, тогда я заеду за тобой сегодня в 9, возьми купальник и пару платьев.
– А куда мы едем?

Но трубка уже явно давала понять, что абонент отключился. Глория откинулась на спинку кресла и уставилась в потолок. Она не знала, какими словами можно охарактеризовать ее новый роман, хоть и привыкла давать всему названия и определения. Мари много старше её и, по большому счету, не в её вкусе. Но было в нем что-то подкупающе расслабляющее. Они встречались по выходным: завтракали, обедали, гуляли, ходили в кино и много-много разговаривали. Глория не любит Мари, ей с ним комфортно и душевно спокойно. Стабильно и без неожиданностей. Он никогда и ничем не намекал на свою опытность, бОльшую осведомленность, всегда внимательно слушал и ловил каждое слово Глории. В этом они так различались с Томом... В прошлые выходные Мари заговорил об их отношениях. Сказал, что она ему очень нравится, что ему очень легко с ней, и что он бы очень хотел иметь такую girl friend, как Глория. Она смутилась, задумалась и решила рассказать все, как есть. Так Мари узнал о Томе, и о Джекки, и о вязкой холодной луже, которая остается после ухода Тома. Мари внимательно слушал и долго шел молча. Потом поднял глаза и спросил: «Как думаешь, у нас получится быть друзьями?». И вот так они дружат уже несколько месяцев, только в глазах Мари все чаще появляется надежда, когда ему удается рассмешить Глорию, заставить её радоваться и испытывать что-то помимо грусти или тоски. Это самые счастливые моменты его лета. Глория все понимает, она не глупая.

И вот в сумку летят 2 сарафана, купальник, косметичка и пара туфель. Том не объявлялся уже неделю. Даже не звонил. Только писал смс: «Прости, очень много работы». Глория сначала грустила, потом даже поплакала немного. Но, раз эти отношения – её выбор, то нечего и страдать. Машина ждет у подъезда и таксист сам знает, куда нужно ехать. На выезде из города стало очевидно, что сюрприз находится в аэропорту. Глория широко улыбается и пишет смс: «Спасибо». Что еще надо молодой и счастливой женщине? Счастливой ли? Об этом Глория предпочитала не думать.

Мари на стойке регистрации похож на чеширского кота: одна улыбка и свечение в воздухе. Он обнимает подошедшую любимую женщину, улавливает запах её духов, говорит что-то нежное на ухо. Она выдерживает необходимые в рамках приличия и благодарности минуты, отстраняется, улыбается, смотрит на экран телефона. Пусто.
Глория взяла любимое место, у окна, и, счастливая откинула спинку. Все-таки счастье – это просто. Просто сюрприз, просто ожидание моря, просто 10 часов полета, просто солнце, песок, апельсины и пальмы. Время в Марокко отстает от московского на четыре часа летом. Казалось бы – временные рамки, а поди ж ты! Два бокала белого и духота крупного города? И вот Глория уже спит и снится ей сон про древний Карфаген...

Она просыпается в кресле от нежного прикосновения губ, снимает повязку с глаз и морщится, как обычно с утра. Первое, что она видит из окна такси – это встречающий её восход. Крепостные стены и пляж упираются в порт. Океан серый, а воздух еще не накален солнцем до состояния жестяной крыши. Чайки кричат как сумасшедшие.

Мари отследил взгляд женщины.
– Раньше этот порт был пристанищем для пиратов. Этот город должен тебе понравиться. На первый взгляд он маленький, грязноватый и ничем не примечательный. Но если ты захочешь, распахнешь глаза и будешь готова к новым впечатлениям, – он покажет тебе себя. И ты не сможешь его не полюбить.
«Так же, как и я тебя», – думает Мари, но молчит. Молчание в нужное время и в нужном месте стало основой их «дружбы».

– О, я, действительно готова! И больше всего я сейчас мечтаю о том, чтобы окунуться в эту воду и в эти звуки!
-Айо, поехали в риад! – скомандовал Мари шоферу.

Впереди зеркальная заасфальтированная трасса. В улочках очень много греческого: беленые крыши, синие и зеленые двери, невысокие постройки.

Раннее утро, море шумит, но из за стекол машины его не слышно. В номере их ждет утренний завтрак на крыше. «Наверняка это Мари устраивает романтику. Хочет произвести впечатление» – мелькнуло в голове у Глории, и она даже слегка рассердилась. Марокканская хозяйка накрывает на стол и улыбается. «Видимо, для неё мы молодая семейная пара».
– Welcome!
И сразу становится так тепло и уютно, как дома. Только дома нет такой идеальной чистоты и всепропитывающей роскоши. Эти двое могли бы все испортить, но у них не вышло. Наверное, искренность хозяйки перекрывает все. Ароматнейший мятный чай, свежайшие инжир, виноград, мандарины и амлу... Этот мужчина знает, чем покорить сердце гурмана – завтрак точно забудется не скоро!
– Ну, а теперь скорее на пляж!

Надеть купальник и бегом окунуться в волны. Океан. Он окутывает как коконом, стоит только окунуть голову. Все звуки становятся приглушенными и реальный мир отдаляется. Ты слышишь только волны и ничего более. Если не погружаться глубоко и открыть глаза, то можно почувствовать настоящее животное счастье. Под тобой вода, над тобой небо.

Глория сбежала по каменному спуску вниз. Каждый раз, прежде чем впервые после долгой разлуки поздороваться с Большой Водой, она замирала на какое-то мгновение с занесенной ногой. В эти секунды обязательно необходимо закрыть глаза и вдохнуть полную грудь воздуха. Тогда и только тогда проникновение в морскую мякоть будет правильным. Это как поздороваться и рассказать, как скучала в долгой разлуке. После этого большая вода всегда нежна и ласкова. Глория быстро входит в воду до уровня бедра. Останавливается и мочит ладони. Закрывает глаза. Утреннее солнце пока еще мягко проникает сквозь веки и разливается персиковым золотом. Глория вдыхает солоновато-йодный запах Океана. И потихоньку начинает входить. Океан принимает её, ласково обтекая каждый новый погружаемый сантиметр тела. Это похоже на сказку, которую бабушка читала на ночь. Так же нежно, приятно, обволакивающе. Ты готова доверяться и проваливаться в неизвестность. Важно, чтобы рядом никто не разговаривал.
Когда путь проделан до уровня груди, Глория зажмуривается и окунается по самую маковку. Это уже полноценный роман с взрослым любовником: тебя накрывает с верхом, захлестывает эмоциями, чувствами, отключает внешние звуки. Ты расслабляешь тело и разум, позволяешь воде поднять себя к поверхности и начинаешь дрейфовать. Волосы, как тело медузы, окружают твою голову, уши в воде и потому ничто извне тебе не доступно. Тело невесомо и, вместе с тем, обласкано солнечными лучами. И в очередной раз Глорию накрывает настоящим, неподдельным счастьем. Мысли растворяются, время исчезает. Остаются несомненными только две сущности: Она и Океан. Она сейчас верит и в Бога, и в Любовь, и в Нирвану: во все то, во что секундами раньше никогда бы не поверила. А сейчас верит, потому что если ничего из этого нет, то непонятно, как возможно то счастье, которое с ней происходит. В этот момент она вспоминает Тома и всплывает.
Мари плавает в заметном отдалении. Он понимает, что сейчас женщину, которую он любит, лучше не трогать, и Глория очень благодарна ему за это. Она неспешно выходит на берег, садится на лежак и надевает очки. Полотенцем она не вытирается – очень приятно подставить кожу утреннему океанскому ветру и смотреть, как соль оставляет на тебе искрящиеся следы, высыхая. Чуть поодаль слева арабские мальчишки гоняли мяч. Азартные, юные, пылкие. Они кричали что-то на непонятном, птичьем языке. Глория смотрит на них и улыбается.

Мари, как дельфин, чувствует её призыв на ультразвуковых волнах: выходит из воды и прямиком направляется к Глории, чтобы сгрести её в охапку. Это оказалось так неожиданно и забавно, что она, как маленькая, визжала и хохотала, пока он нес её на террасу ближайшего ресторана. Они оказались одними из самых первых посетителей. Глория заказала мятный чай и наслаждалась им. Это был лучший мятный чай в её жизни, и за эти два дня она еще не раз попробует чай куда более превосходный. Но пока еще она об этом не знает и жмурится от удовольствия.

– Я теперь знаю, какая ты, когда довольная и счастливая.
– Какая же?
– Ты тихая, молчаливая и постоянно загадочно улыбаешься. Не Мона Лиза, нет. Что-то куда более загадочное.
– У меня есть все основания полагать, что я утконос, – всерьез заявляет она. Потом замолкает, улыбается и делает очередной глоток из своей пиалы.
– Пойдем гулять? – И они идут в номер, чтобы одеться.

Рыбный рынок на причале встречает запахами жаренных во фритюре сардин, скумбрий и птичьим гомоном болтающих женщин, которые чинят сети рыбаков. Время сиесты в жаркие послеполуденные часы, которые рыбаки проводят, свернувшись в разложенных сетях, наводит исключительно на философские мысли о неправильности офисного бытия. Здесь вам всегда будет оказан радушный прием, если вы не пожалеете времени, чтобы разделить с рыбаками кофе или чай с мятой. Почему в крупных городах все не так? Почему люди не любят друг друга со всей искренностью?

Видимо, пора идти обедать – экзистенциальные мысли не посещают человека просто так. Еда здесь – форменный грех, сродни сексу. Марокканская кухня известна на весь мир своим экзотическим ароматом. Многочисленные специи, сочные фрукты и овощи, мясные и рыбные деликатесы. Только от перечисления всего этого пиршества глаза и вкуса у Глории подкашиваются коленки. Отдых в Марокко невозможно представить без ежедневного удовольствия от пряной и необычной для европейца кухни. Марокканская кухня – одна из самых восхитительных на Востоке! Глория уже предвкушала кус-кус, который совсем не ела в мегаполисе, но здесь её преследовало это название-заклинание. Кус-кус по традиции подают только в пятницу, но если ты турист, временные ограничения не для тебя! Мари заводит её в ресторанчик для местных, делает знак вести себя потише и сажает на подушки в уголке. «Особое удовольствие есть местные блюда рукой!» – продолжает он просвещать Глорию. Здесь он считается гарниром, и его подали с нежнейшим мясом ягненка, растворенным в лисоне. Кушанье просто тает во рту... А на десерт можно заказать пастилу с мятным чаем. Солнце еще только в зените, а ты уже на седьмом небе от счастья! «На ужин я обязательно съем таджин с лимоном и цыпленком! А на десерт мандарины!! Я уже обожаю это место!» – обещает себе Глория.

– Спасибо, что привез меня сюда!
– Знаешь, когда-то Ганибал, карфагенский полководец, один из величайших полководцев и государственных мужей древности, враг номер один Римской республики и последний оплот Карфагена, жил именно здесь.
– Я почему-то очень хорошо его себе здесь представляю! Двинемся дальше?

И они карабкаются на стены крепости, смотрят с её стен на виднеющиеся вдали Пурпурные острова. Строят гипотезы насчет их названия, кормят чаек с рук, смотрят на город. Потом улица вывела их на Баб Дукала, на которой ноги так и хотят пуститься в пляс от музыки местных музыкантов, а сердце переполняется первобытной радостью. Голова пуста и кроме местных ветров в ней нет абсолютно ничего. «То, что доктор прописал» – думает Глория. Смеётся и увлекается городом и мужчиной все дальше и дальше. А уж на рынках Медины Мари рисковал потерять свою любимую женщину больше, чем где бы то ни было! Да, в этом городе стоит гулять. Гулять и растворяться, обретать себя и растворяться вновь.

Распаленные, смеющиеся, они ловят такси и едут в свой риад. «Купаться!» – кричит сердце Глории.

Выйти из воды и упасть прямо в песок, мимо лежака. Он уже успел остыть сверху, а если чуть копнуть внутрь – приятно теплый. Как Том. Если лечь на спину и широко открыть глаза, то можно достать ресницами до неба. Ночной перелет, и ты в другой реальности. Яркое, синющее небо. Белые росчерки чаек и музыка в наушниках. Тело растворяется и рассыпается на тысячи песчинок. Теперь ты безраздельная часть этого мира и этого пляжа. Точка сборки своей собственной вселенной. Мари смотрит на неё, изучает. А потом выдает вдруг: – Ты такая горячая там, внутри. Глория молчит.
– Если бы я рисовала Эссуэйру, то я бы взяла пастель. Я взяла бы тонированный голубым или оранжевым картон и большими штрихами, от нижней кромки, положила море. В море я бы поместила маленькие рыбацкие лодчонки и кусок мандаринового солнца. С верхнего края на море смотрело бы пронзительное южное небо. По нему бы летали чайки и альбатросы, кричали и отнимали у рыбаков их утренний улов. И куда-то еще нужно поместить белоснежные домики, крикливый рыбный рынок, порт и крепостные стены.

– Пойдем спать, романтичная моя!

И она уснула горячим южным сном. Наутро обнаружила, что ночью ещё покусала себе все губы, сублимируя, конечно же, секс, и сейчас они выглядят как странно вспухшее непонятно что. Мари тоже это заметил, но решил не подавать виду. Они пошли на пляж с ноутбуками. Отдых отдыхом, но почту проверять надо.

А мобильный так и не заморгал. Ни разу. Вот уже вторую неделю. Наверное, опять «много работы». Иногда эти маленькие вибрирующие коробочки приносят счастье. А в такие моменты, вот как сейчас, так и хочется разбить её об стену. Или позвонить. Чтобы не натворить глупостей, Глория обычно занимала себя неотложными делами. Или вот, как сейчас, открыла ноутбук и села писать Тому очередное письмо.
«Привет, дорогой друг»
Она всегда называла его «дорогой друг», потому что не знала, как его назвать иначе. Сюси-пуси он не приемлет, «любимый» насторожит и спугнет, а какого-то слова, значимого для них двоих, у них так и не появилось. «Сижу на террасе, смотрю на пенные гребешки волн и думаю о тебе. О чем же я еще могу думать, если все последние полгода засыпаю и просыпаюсь с мыслями о тебе? Утром я просыпаюсь, и кот, пришедший будить меня, заменяет твой первый за день поцелуй. Мы томно потягиваемся с ним на пару и скачем вприпрыжку на кухню. Он к своей миске, я к своей. Потом подхожу к зеркалу и спрашиваю себя твоей интонацией «Ну, как ты?» и пронзительно смотрю себе в глаза. Сегодня я честно смогла ответить, что невероятно хорошо. Ветер гладит меня по голове рукой ласкового любовника. Море целует мое тело. Солнце заглядывает в мои глаза и душу. Дышится как поется. Вот если бы ты еще был рядом, мир бы пел каждой своей клеточкой. А так он слишком велик для меня одной. Вот и стараюсь его заполнить. Сегодня это море, песок, чайки, шезлонги и вечерний самолет. Девочки так интересно устроены, что если что и может заполнять их целиком, то что-то одно. Оно и к лучшему. Я давно хотела тебе признаться, что люблю. Но этот гадский страх все испортить не дает произнести эти слова, порченые банальностью. Я не представляю, как тебя любить, и, меж тем, делаю это. Мне очень тебя не хватает каждый день. Хочется прижиматься к тебе бедром, просыпаясь. Улыбаться и молчать и в ответ получать улыбку. Держать тебя за руку и быть самой храброй. Молча гулять бесконечно длинными белыми и черными ночами. Готовить тебе ужин и смотреть, как жадно ты ешь. Перебирать твои кудри. И быть здесь, прямо сейчас, сию секунду прямо с тобой». Сердце уже выпрыгивало, кровь жгла тело и воспоминания лезли в голову. «Этот мужчина застит мне белый свет». Это помешательство, добровольное помешательство. Глория не умеет любить по-другому: или пан, или пропал, или в омут с головой, или вообще лучше не начинать. Дидона была влюблена в Энея, чем оскорбила память своего мужа. Она покончила самоубийством из-за измены Энея, бросившись на меч. Где мой меч? И почему мне безразличны чувства Креусы? Есть такие люди, которые тебя просто не ценят, детка. Неосторожное слово, никчемный флирт, пустые глаза. Он говорит тебе – выбирай сама, он не зовет и не борется за тебя. Не позвонит, не напомнит, не расскажет, как без тебя грустно, а после с улыбкой не скажет, что очень хочет видеть. С ним невозможно понять, важна ли ты ему. Он вроде и есть, но его как бы нет. Не звонишь ты, не звонит он. Если позвонишь сама, – будет рад и с удовольствием встретится.
«Скажи мне – что ты хочешь?» – и снова ни о чем, о глупостях, мелочах, ерунде. И эта фраза: «Никто никому ничего не должен». Согласна, да, не должен, но скажи же ты, наконец, чего тебе надо! Сам себе признайся! Улыбка, пронзительный взгляд, а в сухом остатке – щемящая боль в груди.
Мое сердце – музыка гнауа. «Ничего не происходит раньше или позднее. Все происходит вовремя».

картинки взяты из интернетов.