Скоро День Победы. Прошло так много времени с той войны. Написано, спето, снято, сказано и показано так много... Я перескажу вам истории, которые когда-то сама услышала от родственников и друзей. Такие истории есть в каждой семье, но их редко публикуют. Вот я и решила рассказать, пока не забыла окончательно. Большинства повествователей, а также тех, о ком тут говорится, уже нет в живых. Истории я привожу как есть, без прикрас и без оценок. Нам столько лет вбивали в голову «правильное» отношение к той войне, что оценочная позиция (а точнее, сортировочная: «был героем или не был героем?») постоянно лезет в голову. Тем не менее, чтобы понять, как жили тогда, чтобы прочувствовать действительность жизни в войну, нужно просто отключиться от себя и послушать... По крайней мере, так делаю я.                                                             *** Миша-хирург. Он был прекрасным хирургом и очень любил свою профессию. Перед войной его репрессировали. Когда началась война, он попросился добровольцем на фронт и как бывший зэк попал в штрафбат.   Однажды их взводу было велено разминировать поле перед утренним наступлением наших частей. Вы ведь знаете как штрафбаты этим занимались? Выстраивались в шеренгу и шли через поле, то есть разминировали собой. Быстрый и эффективный способ. Перед тем как пустить шеренгу вперёд, командир велел бывшему хирургу сделать 2 шага назад. Взвод ушёл без него, и никто не выжил. Командир тихо сказал: «Вы спасли когда-то мою мать».                                                             *** Рядовой Гриша. Была осень. Мы стояли возле деревни в ожидании наступления. Мы, значит, перед деревней, а немцы позади. И там был огромный сад, полный яблонь. Мы с ребятами ночью туда полезли собирать. Захожу я за дерево, а там - немцы! Такие же мальчишки, как мы, и тоже яблоки рвут. Мы с ребятами встали как вкопаные и не знаем, что делать. И они стоят и смотрят на нас. Тут один немец повернулся к нам спиной и стал рвать яблоки. И мы тоже тогда повернулись к ним спиной и продолжили собирать яблоки. А через день было наступление...                                                             *** Исаак. Блокада не была для меня ужасной. Я был слишком мал, чтобы это понимать. Смерть не была ни шоком, ни чем-то страшным. Она была частью жизни. В 41-м моей сестре было 17, а мне 4 года. Её парень ушёл оборонять Ленинград и приходил нас навещать, приносил еду из своих пайков. Но сестра всё равно умерла. Молодой человек очень её любил, он так и не женился никогда после войны. Его семью убило. И тогда он устроил нам с мамой переправу на Большую Землю вместо своих убитых. Мы ехали в товарных вагонах, взрослые лежали вповалку на полу, никто не разговаривал. Дети играли у раскрытых дверей, брали еду на станциях и выбрасывали трупы. У нас не было эмоций. Утром мы проверяли всех в вагоне и тех, кто умер, просто выбрасывали в открытую дверь на ходу поезда.                                                             *** Наталья. Отца призвали в армию. Город стали бомбить. Мама пыталась уехать со мной и сестрой, но нас не брали в поезда – не было места. И тут я сломала ногу. Мама взяла меня на руки, а сестре велела держаться за юбку. На вокзале была такая паника и давка, что мама не заметила, как сестра потерялась. Мы искали её до самой маминой смерти. Если бы не моя нога, на месте сестры была бы я.                                                             ***   Ребекка о сыне. Мне сказали, что это - тиф, и что сын вряд ли выживет, потому что маленький и слабенький, и ему нужна хорошая еда. Я пошла на рынок и обменяла всё ценное, что было в доме на сливки, мясо, какао, молоко и валеночки. Валенки оказались от жулья: они были слеплены из каши (шерсть варёная с газетой) и заморожены, а в тепле растаяли в мокрые кучки газетного войлока. От какао на молоке он сразу отказался, сливок попил с ложечки, а из-за котлеты рассердился на меня: «Это – не котлета! Убери!» Конечно, он же никогда до того не пробовал мяса, а котлетами привык считать такие шарики из моркови, свёклы и картофельных очистков. Я сидела дома, а он остался лежать в больнице. Я плакала и ела эти котлеты с какао. А потом меня вырвало.                                                             *** Галя и Эля. Врач нам сказала: «Рожайте дома. Больница забита ранеными. С вами некому будет возиться. Да и чище будет, дома-то». Эля отказывалась наотрез. Потом у меня первой отошли воды, и я спокойным ровным голосом командовала, а Эля всё делала, как я велела. Так мы и родили: сначала я, а потом Эля. Для этой последней истории я всё же дам пояснения. Это было в Карелии в 1941-м году. Брат девушки, выходившей замуж, влюбился в её лучшую подругу. Они вместе сыграли общую свадьбу, молодые мужья ушли на фронт, а их юные жёны остались поддерживать друг друга до Победы. Им было едва за двадцать. Медиком ни одна из девушек не была. Просто та, что родила первой, была из многодетной семьи и видела роды раньше. Тем не менее, командовать тем, кто тебе помогает рожать, в таком состоянии не очень сподручно (скажем мягко). Кстати, обе успели получить по медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» за работу в годы войны помимо того, что растили своих сыновей. Я привела этот эпизод, чтобы показать на что, на самом деле, бывают способны люди. На что каждый из нас способен (а как же иначе, если наши бабушки могли, то значит и мы – тоже). Иногда имеет смысл об этом помнить, когда у нас у самих случается несчастье и трудности, и не на кого или не на что уповать. Можно вспомнить такие вот примеры из семейной истории, и это придаст сил. Особенно когда ты отлично знаешь этого человека, который какие-то героические поступки совершил. Причём не потому что он/а – герой, а потому что по-другому было нельзя.   © Les