После примерно месяца муштры нам объявили:

 - Завтра поедете в «учёбку».

Трудно в учении – легко на перекурах.

В учебную дивизию мы прибыли под вечер в конце января. Пока мы, коченея на лютом морозе, стояли  на гигантском плацу, решался вопрос об организации ужина для нас. По старой традиции, на ужин мы опоздали, и местное командование ни в какую не соглашалось нарушать распорядок по таким мелочам как кормёжка солдат. И мы лишний раз убедились в правдивости старой поговорки: сытый голодному не только не верит, но и не товарищ.

Учёбка удивила нас чистотой и порядком, схожим с больничным порядком поликлиники в самом удалённом уголке России. То есть чистота соседствовала с разрухой и потрёпанностью. И они никак не мешали друг другу. Всё выглядело новым лишь издалека. При ближайшем рассмотрении бросалось в глаза количество краски на всех предметах меблировочки казарм и окружающих стенах. Размеры учебной дивизии внушали трепет и страх. Плац имел размеры среднего аэропорта, а два огромных здания казарм в стиле советского функционализма придавали территории учёбки величественность и внушали уверенность в победившем социализме. Хотя физиономии встречавших нас офицеров и сержантов говорили об истинном лице этого социализма.

Поздний вечер, мороз и необходимость проводить с нами время делало встречающих нас аборигенов злыми и жестокими. Примерно треть из состава новоприбывших получали «наряд вне очереди» прямо на месте. Многих посылали в ночь и вьюгу, и мы даже не знали, куда их погнали. Сновавшие вокруг нас сержанты, не переставая, орали. К этому добавлялось гнетущее состояние от неизвестности нашего будущего, жуткий мороз, голод и усталость. Всё это вкупе доводило до точки абсолютного нуля наш разум, и приказы доходили до наших мозгов медленно и как бы из очень далёкого далёка. Стоило одному из нас замешкаться, как к нему подлетал взбешённый сержант и кричал в ухо:

- Чё! Туго соображаешь, боец?

 Сермяжная правда. Соображали мы действительно туго.

Анекдот:

Инспекция в столовой воинской части.
Инспектирующий полковник подходит к сержанту на кухне.
- Почему не кладёте лавровый лист в суп?
- Не жрут-с, товарищ полковник!

«Отбили» нас ближе к часу ночи. Процесс отхода ко сну протекал обыденно и неинтересно. Сержантская спичка догорала быстрее, чем затихал последний скрип кровати, и мы опять вскакивали, одевались и строились. Цикличность прыжков с кровати на пол и обратно на кровать казалась бесконечной, но настал момент, и прозвучало долгожданное – «Отбой!». Засыпал легко. Сон навалился на меня как потеря сознания, как гигантское ночное чудовище. Придавив и лишив меня всех чувств и даже сновидений. А утром начались будни. Подняли нас в 6:00 и погнали на зарядку.

Первая утренняя пробежка в учёбке произвела на меня сильное впечатление. Пробежав по ступенькам с третьего этажа, где располагалась наша казарма к выходу, я остановился перед выходом на улицу. То, что я увидел воочию, раньше я видел только в кино. Из входной двери валил густой пар. Вспомнились старые фильмы про доблестных полярников, но я не был доблестным, да и полярником я тоже не был. Ужас, охвативший меня, буквально приковал моё тщедушное тело к батарее отопления. И лишь крепкие руки сержантов и пинки смогли заставить меня выйти в этот кошмар среднерусской полосы. Только спустя много лет я смог узнать, что мы были не только свидетелями, но и непосредственными участниками рекордных морозов в Подмосковье.