ПУТЬ К ЖЕНЩИНЕ
Моей маме посвящается
Сегодня Париж встречал человека, который не часто бывал дальше своего родного дома. Международный аэропорт имени Шарля де Голля ослеплял веером разноцветных огней, витрин, чистотой и уютом. Сотни людей входили и выходили в и из сияющих прозрачностью дверей. Разноязыкая речь струилась потоком и раздражала раковины слуха. Люди! Где, вы?! Ау!
Абсолютно не зная ни английского, ни французского, он прилетел в Париж не ради Парижа. Это было чудовищно – прилететь в Париж не ради шмоток, не ради набережной Сены, не ради научных контактов, не ради шедевров Лувра, не ради скуки, не ради Плас Пигаль! Он прилетел в Париж ради женщины, которую знал по нескольким фильмам, - невероятно красивой, в Прошлом – всемирно известной киноактрисы! О которой трепетно читал в молчаливой прессе его страны. Ей исполнилось в этом году пятьдесят шесть.
…
Он прилетел в Париж. Долго и мучительно собирал деньги. Во многом себе отказывал, прятал купюры от жены, иногда не покупал игрушек детям.
…
Было пасмурно. Накрапывал дождь. Но Париж был Парижем. И так всегда: вчера, сегодня, завтра!
…
Где она жила? Бог ее знает! По светским киносплетням – в предместье великого города.
…
Все знали о цели его визита. Стюардессы. Туристы. Тетки и дядьки, летевшие коммерческим рейсом. Даже пилоты. Его вторая половина. Дети. Сотрудники. Соседи. Школьные учителя.
По секрету – всему свету! Но без задних мыслей. С – удовольствием! С – радостью! С– восторгом! С – безграничной любовью! Он говорил, делился, взывал, молил, размышлял. Он жил этим даже в салоне «Боинга». Он летел к женщине! Но никто не мог ничего толком ему подсказать и посоветовать.
…
В два часа ночи в Посольстве его приняли сначала за сумасшедшего. Он долго не мог объяснить, зачем в столь поздний час ему понадобился Полпред. Нудил, предъявлял обратный билет на полдень зреющего дня. В – считанные часы, в – ночном Париже, нигде и никогда не повторимом городе. Считанные часы!
Сжалились. Доложили. Сбивчивый рассказ только усугубил раздражение высокопоставленного чиновника. Растерянный и подавленный, посетитель был препровожден за массивные ворота. Да, так и остался за ними. До того момента, как шикарный кадилак повез дипломатического представителя на прием к министру культуры Франции.
Одинокая мужская фигура, напоминающая соляной столп, бросилась наперерез машине. В замешательстве чуть было не упекли за террористический акт. Но видавший виды чиновник застыдился неблаговидного поступка ненормального соотечественника, посадил в машину и помчался на официоз, по дороге уясняя ситуацию.
Усадив в предбаннике незваного гостя, дипломат явился на прием во всеоружии своих полномочий. Блистая риторическими искусами, он упомянул соотечественника. И его фантастическую просьбу. В – шутку. Надеясь услышать ответный анекдот.
Дипломата поняли в прямом смысле. Пригласили не их соотечественника. Еще раз выслушали. И преклонили колено. В – сердце.
Актрисе позвонили. Соотечественнику дипломата предоставили отличного переводчика. Встреча была назначена в маленьком кафе.
…
За нарядными столиками сидели, перешептываясь, переговариваясь, перешучиваясь, люди. Они пришли отдыхать. Свежесть после дождя делала всех молодыми, начинающими собственную жизнь максималистами…
Он сидел и захлебывался счастьем, подбирая французские слова, которых до него никто и никогда не произносил. Переводчик был не нужен. Хотя рядом – отпивал коньячно-фруктовый коктейль. Обалденное солнце сбивало с ног мчащихся к посетителям официантов. Мир проснулся. Мир не спал уже пять часов. Хорошо!
…
«Вдруг не придёт?»
«Боже мой, а вдруг придет?!»
«Кошмар!»
«Боже мой!»
…
Никто не заметил, как она вошла. Ее фильмы достались прошлому. Молодые не смотрят их. Это – жизнь.
Женщина. В темных очках. Статная. Одетая по последней моде. Вуаль. На ней парила вуаль… А ведь, действительно, ее могли увидеть. Узнать! Когда-то ее знал весь мир. Поклонники не давали прохода, бедные родственники – тоже. Трое красавцев-мужей сходили с ума от ревности. Лучшие европейские стилисты и кутюрье обожали свою модель. Преследовала и оскорбляла «желтая» пресса.
Съемки и дом. Дом и съемки. Недрузья. Одиночество. Ошеломляющая слава. Пластическая операция. Признание самой красивой актрисой и женщиной Франции. Суперзвезда. Признание во всем мире. Богатство. Независимость. Всё остальное.
…
«Боже мой!!!»
…
Она вошла. Переводчик бросился навстречу. Галантно проводил к столику. Что-то заказал. И исчез между ними.
…
- Здравствуйте. Вы хотели меня видеть?
- Да! Но я… я Вас не вижу…
- Подождите… Так – лучше?! ( «Это была ОНА!!!» )
- Опустите вуаль!
- Не беспокойтесь, они меня уже не знают.
- Знают! Я уверен! Вас нельзя не знать… и… не любить…!
- Не любить?! Меня нельзя не любить?!
- Да.
- Почему Вы так грустно сказали, месье?
- Потому что Вы не знаете себя.
- А Вы знаете себя?
- Знаю! Я – сумасшедший! Мне говорили об этом все. Они не верили в мою затею.
- А Вы сами верили?
- Верил! Верил и любил! Никого и никогда я так не любил, как Вас!
- Странно. Но я – не ОНА!
- Вы – ОНА!
- Нет! ОНА – это роль! Можно закурить?
- Вы – ОНА!
- Хорошо. Пусть будет так! Спасибо! Это – мне?
- Вам! Мои любимые цветы.
- Благодарю Вас! … Мне пора. Мы можем встретиться вновь в конце Вашего турне по Франции.
- Я улетаю через час. Действительно, пора…
- Через час?! Но Вы… приедете? Еще раз?..
- Наверное, нет.
- Никогда?!
- Никогда.
- Господи…
- Мои самые лучшие пожелания, мадам!…
Он уходил, оставляя ЕЁ среди узнававших актрису людей. Узнававших, но из приличия делающих вид, что все и всё здесь случайно.
УМИРАЮЩИЙ ПРИНЦ
Рэтт
Замок Гидеон – самый красивый, самый изящный, самый загадочный из строений древней Вестфалии. Таким он был всегда. Таким он был сегодня, когда в его стенах почил вечным сном принц Вольфганг в расцвете сил, в расцвете желания править.
27 февраля 167... года.
Карета Её Высочества медленно въезжала по подъемному мосту. Внезапно появились люди в черном, но никто не посмел остановить экипаж. О визите знали. Непроницаемые лица окружили плотным кольцом тех, кто приехал. Тех? …без какого-либо сопровождения. - Королеву, мать того, кого по приказу его младшего брата заточили в каменном небытие.
Прекрасная стареющая женщина вышла и гордо направилась в покои своего старшего сына.
- О, мама!
- Сын мой, встань! Умоляю тебя! Веди себя, как подобает властителю!
- Не встану!
- Но ты – всё еще король! Встань! Короли в нашей семье стояли на коленях только на плахе!
- Мама, господи, как хорошо, что ты здесь!
- Да, я здесь! Не веди себя, как ребенок. Ты – король, пусть в этих стенах, но – король!
- Невозможно без этикета? Хорошо. Поцелуй меня! Не так! Нет!
- Что? Что я сделала не так?
- Поцелуй меня, как тогда! В детстве! В Виенналле!
- В Виенналле? Ты с ума сошел! Эти стены… Они уже делают свое дело.
- Нет, мама! Ты не поняла!
- Я прекрасно поняла и я прекрасно помню! Я помню, что там, в Виенналле, ты был счастлив! Была счастлива и я! Но это было там, тогда, давно. Это было с ребенком, из которого вырос прекрасный мужчина – мой сын! Но…, мой сын, ты уже не ребенок! И я…
- И поэтому ты меня любишь уже не так?
- Да. Ты ждал меня?
- Не знаю.
- Не хмурься. Держи голову гордо, спину ровно. Осанка! Я почувствовала и приехала, мой король!
- Ты еще не устала от всего "королевского"?
- Нет, мой сын, я родилась с этой судьбой. Я покорилась ей. Я – королева!
- …?
- Не оскорбляй моих чувств! Я – королева, и этим всё сказано!
- Прости! У меня сдали нервы. …Я здесь умру? Ты знаешь, как?
- Мне известно это. Мужайся, моя любовь!
- Ты можешь мне открыться?
- Нет!
- Вновь – этикет?
- Да, но – не этикет!
- Что, же?
- Мне сложно было навестить тебя. Генрих всегда знал, что занимал в моем сердце не так уж много места. Он рос завистливым и капризным. Сейчас он еще донельзя вспыльчив, но не раним. Нет…, не раним! Нет.
- Для чего ты мне говоришь об этом?
- Ты не понял? Он никогда не был раним. Он тяжело меня отпускал.
- Не понимаю…
- Ты импульсивен, дорогой! Нетерпелив и совершенно несносен! Я думаю вслух. Следи за мыслью.
- Мама!
- Матушка! Говори мне, матушка или мадам!
- Мама!
- Нет, Вольфи. Ты меня не пытаешься понять. Поразительно! Здесь! Быть здесь… И не пытаться понять?!
- Я не хочу! Я хочу быть только сыном!
- Что ж, поэтому ты выбрал свой жребий.
- Как я умру? Что тебе сказал Генрих?
- Я скажу тебе, если ты изменишь стиль вопроса.
- Что Вам сказал мой брат, мадам?
- Он ничего не сказал, хотя вручил бразды любых полномочий.
- Любых?!
- Любых.
- И, Вы... Вы, мадам,… можете освободить меня?!
- Могу. Но не за тем я сюда приехала.
- Вы не освободите меня?! Меня!? Вы носили меня в своей утробе…
- Я не отрицаю этого. Действительно, ты – мой сын!
- Я не понимаю!!!? Откройте запоры! Я прошу Вас! Дайте мне уйти отсюда!
- Нет!
- Нет?!!
- Я приехала убедить тебя…
- В чем?!!!
- Дай мне договорить! Я повелеваю здесь!
- Нет, Я!
- Прости! Конечно! Наконец ты заговорил, как властитель. Боже, я знала, что он поймет! Он – мой сын!
- В чем Вы приехали убедить меня, мадам?
- В выборе участи.
- Вот как??? Так, Вы – мой палач!?
- Не совсем так. Ибо, если бы это было так, я была бы счастлива. Палач всегда остается со своей жертвой до конца! Я, же, уеду и увезу с собой всю охрану замка Гидеон.
- Не понимаю!??
- Я приехала убедить тебя быть достойным твоей участи!
- Не по-ни-ма-ю!!!
- Если ты не поймешь меня, я буду вынуждена ограничить твое местопребывание только этими покоями, приказав остаться твоим мучителям. Постарайся понять меня, и ты будешь повелителем всего поместья ровно столько времени, сколько отведет для надлежащих функций твоя болезнь.
- Болезнь? Какая болезнь?
- Любая. Я верю, ты заболеешь. Может быть, простудишься, может быть, сломаешь ключицу, может быть, подавишься. Тебе никто не поможет. Так ты умрешь.
- С каким спокойствием Вы произнесли Ваш текст, мадам…!
- Я и теперь спокойна.
- За - что?!!!
- Ты был непослушен.
- В – чём?!
- В – нюансах. Для властителя очень важны нюансы…
- А мой брат? Его так же ожидает подобная участь?
- О, нет! И я буду скорбеть о нём больше, чем о тебе! Это было бы огромным несчастьем! Но, слава богу, он не раним! Теперь ты понимаешь меня?
- Кажется…, да.
- А ведь я умоляла тебя отказаться от короны! Помнишь?! Я стояла перед тобой на коленях!
- Помню, мадам. Я Вам верил! Безгранично верил! А Вы предали меня. Ведь предали?
- Предала.
- А знаете, почему?
- Знаю.
- Потому что унизились. Моля уступить более сильному, расчетливому, равнодушному!
- Ты, несомненно, верно оценил мой поступок. Я не жалею ни о чем! Итак! Согласен ли ты с приговором?!
- Твоим приговором?!
- Я не оговорилась.
- Что меня ждет, если я не подчинюсь, мадам?
- В анналах запишут, когда и при каких обстоятельствах окончил жизнь государственный преступник.
- А если я подчинюсь?
- Замку Гидеон не помешает еще одна романтическая история.
- - Я подчиняюсь, мадам. …
АУТОДАФЕ
Мессии
- Почему так поздно?
- Прости, пожалуйста, у нас был ученый совет.
- Осторожно, помнёшь дорожку!
- Света нет?
- Свет есть, просто у нас в доме нет мужчин!
- Не сердись. Где мои тапочки?
- Там.
- Где, там?
- Нагнись получше, и увидишь.
- Почему – шепотом? Ты спала?
- Нет. Что ты копаешься? Проходи. О, господи! Наступил на меня.
- Извини, дорогая, но я сегодня действительно чертовски устал на работе. Доползти бы до кровати.
- Доползёшь! Я это делаю каждый день. Ну, что ты в мокром плаще плюхнулся? Это же – панбархат! Сумасшедший! Встань!
- Да-да, извини. Но я так устал... Если бы ты знала, как мне это всё надоело!
- А мне?! Надоело стирать, надоело таскать, надоело кормить! Давай плащ. Что, тако-ой дождь?! Ужас!
- Ага. Ну, наконец-то я дома… Цветы…? Живые?
- Нет. Живые – дорогие.
- А – эти?
- Пластмассовые. Красивые?
- Очень! Как – живые! В комнате так сразу стало уютно! Люблю свой дом. Люблю тебя! Люблю, когда мне кто-то открывает дверь! Ты знаешь, оказывается, очень важно, чтобы кто-то открывал другому дверь…
- Знаю. А ты знаешь, что открывать каждый вечер так поздно мне стало противно!?
- Ну…, старая песня! Ты что, ревнуешь?
- Тебя?
- Меня. А почему бы, и – нет?
- Не будь идиотом! Я знаю, что ты мне никогда не изменишь!
- А что, если…
- Хотела бы я тогда на тебя посмотреть!
- Как ты думаешь, это было бы очень интересно?
- Оч-чень! Ха-ха-ха!
- А, собственно, почему ты смеешься?
- Потому что мы затеяли беспредметный разговор!
- Почему беспредметный?!
- Не злись! Потому что беспредметный. Всё. Хватит! Иди на кухню, завтракай.
- "Ужинай" - ты хотела сказать.
- Я хотела сказать то, что я сказала!
- А что, я не могу изменить тебе?
- Можешь! Пожалуйста, - экологическая дорога! Иди-иди!
- Не кричи. Я действительно устал.
- Верю! От эротических упражнений…!
- ...?
- Не возмущайся.
- Я никогда не возмущаюсь, потому что я не знаю, как это делается!
- Потому что тебе нравится не возмущаться?!
- Не буду спорить.
- А может быть, стоит поспорить!?
- С тобой? Это - безумие!
- Почему?!!! Почему спорить со мной - это безумие?! Осмелься хоть один раз в жизни! Ну, хоть один раз!? Ну, пожалуйста, ну я прошу тебя!!!
- Это – истерика! Знаешь, что?!
- Ну, что? Что?!
- Оставь меня в покое!
- Во-о-от!!! Я всегда ненавидела тебя именно за эти слова, за твое отсиживание в спокойном уголке под торшером, за твое враньё насчёт твоей вечной занятости наукой, за твое нежелание пообщаться с нашим с тобой единственным ребенком, за …
- Которому – уже шестнадцать лет. Ребёнку.
- Да, шестнадцать! Он и в шестнадцать – ребёнок! Наш с тобой ребёнок! Ребёнок, который похож и на тебя и на меня! Ребёнок, который требует элементарного внимания!
- Внимания?! Ну что ж, давай именно сейчас я ему уделю внимание! Именно сейчас. Если ты не возражаешь, конечно? Чтобы пообщаться с ним, я всегда спрашивал у тебя разрешения! И сейчас тоже спрашиваю…!
- Твое предложение, как ни странно, кстати. Он сейчас придет, а пока мне нужно поговорить с тобой.
- Поговорить?! Считай, поговорила!
- Да?
- Да!
- Через несколько минут ты должен спуститься на первый этаж. Там – компания ребят его возраста. Он проиграл тебя в карты. Если ты не спустишься, они заберут его, нашего мальчика… Всё!
- Всё?! Я непременно спущусь. Где же мои тапочки? А? - Игорь стучится… Открой!
- А может быть, не Игорь… Откуда ты знаешь?
- Ты, же, сказала. Точно – он! …
- А, отец! Готов? Ма, ты поговорила?
- Поговорила. Всё в порядке.
- Па, завещание надо написать. Ты – владелец квартиры. Вот – ручка. На тумбочке напиши.
- Я могу – за письменным столом?
- Там мама убирала. Здесь напиши. Давай. Быстро! Ребята ждут! Ма, гамбургер дай! Спасибо. Льет, как из ведра! … Написал? Дай прочитаю! Всё правильно – мне. Пойдем?
- Где мои тапочки?
- Вот – они. Ты в тапочках пойдешь? Ну, теперь тебе все равно. Игорю будут. Туфли – приличные, итальянские... Игорь, плащ потом возьмёшь. Ну, с богом…
Просмотров: 2487, Автор: Влад Соболев
|
