Маскарад...
Сегодня снова маскарад,
Сегодня в маски все одеты.
Здесь появиться каждый рад,
Но вот не всяк достал билеты.
Пришла сюда по приглашенью,
Со мною братик дорогой,
Поддался он, как все, веселью,
И скрылся где-то за спиной.
Стою одна я, маски не снимаю.
Бокал в руке наполнен – не пила,
Мне скучно средь толпы, я понимаю -
Нашла бы брата и давно ушла.
Погашен свет, повсюду мрак кромешный,
Ослепла я как-будто сразу вмиг...
Вдруг рядом стон раздался странно нежный,
А там, вдали, раздался чей-то крик.
Сопение и вздохи раздаются,
И шелест ткани сброшенной одежды.
В кошмаре я и не могу проснуться,
И где-то выход, как манящая надежда.
Мне в ногу впились чьи-то руки,
Они мне резко юбку задирают.
Наотмашь бью и слышу тихо: «Сука»,
Я в панике из комнаты сбегаю.
Свободен выход только в зимний сад,
Я в темноте на что-то натыкаюсь,
Бегу туда, где листьев аромат,
Туда, где я укрыться попытаюсь.
Я оглянулась на минутку все ж назад,
Привыкнув к темноте, я вдруг прозрела,
И ужаснулась – оргия там, ад,
И быть в этом аду я не хотела.
Везде тела сплетаются и вьются,
Повсюду крики, стоны, восклицанья,
В агонии последней будто бьются,
Кусаю губы, чтоб не вырвались рыданья.
Я удалялась дальше в сад,
Нашла скамейку, тихо села.
Вдали светильники горят,
Но плохо мне, я заболела.
Хочу отчаянно уйти,
Но как? Ведь выход загорожен.
Средь тел мне надобно пройти,
Но этот выход невозможен.
Вдруг шорох сзади. Пикнуть не успела,
Закрыли рот и наземь повалили,
И прижимает сверху чье-то тело,
Рвут платье, груди обнажили.
Но я боец – кричу и отбиваюсь:
«Я не хочу!!! Пустите!!! Никогда!!!»
Насильник оплошал – сопротивляюсь?
Он думал – одолеет, ерунда.
Теряю силы – все же он мужчина,
Толстенный боров лапает меня.
И вдруг я слышу рык – еще лавина,
Что сбросила насильника с меня.
Защитник у меня вдруг появился,
Его удары точны и сильны.
Толстяк напуган, он вдруг испарился,
И всхлипы лишь в ночи мои слышны.
«Все хорошо, бояться нет причины»,-
Я слышу вдруг и вижу рядом тень.
Вдохнула медленно я аромат мужчины,
И пожалела, что темно сейчас, не день.
Меня обняли, снова усадили,
Я замерла, испуганно дрожа,
Но слезы лишь платком мне удалили,
И гладили небрежно, не спеша.
«Не бойтесь. Больше вас не тронут»,-
Шептали губы ласково в ночи,
И пальцы длинные в прическе нежно тонут,
Коснулись губы лба: «Не плачь. Молчи».
И страх прошел – осталась лишь усталость,
Доверчиво прижалась я к груди,
Всем телом овладела нега, вялость,
И радость, что кошмар уж позади.
Тихонько где-то музыка играла,
Прислушалась и ритму отдалась,
Гитара струны будто обрывала,
И вот души струна оборвалась.
У уха слышу сердца ритм спокойный,
Дыхание мне кудри шевелит,
Вдруг поцелуй, совсем непроизвольный,
Сорвался с губ, но мой герой молчит.
Поет гитара, плачет и рыдает,
Ласкают пальцы струны очень смело,
И ритм сердечный скорость набирает,
И слышу – просыпается и тело.
Искали губы губы и нашли,
И поцелуй - дурманящий и нежный,
В движение и руки вдруг пришли,
И таял на душе осколок снежный.
«Нам видимо не стоит…», «Нет, молчи»,
«Мы делаем ошибку…», «Т-с-с-с, отдайся.
Ведь мы с тобой два одиночества в ночи,
Расслабся, милая, ты просто наслаждайся».
Страсть нарастает, поцелуи стали глубже,
Из брюк рубашку пальцы вынимают,
Пиджак долой – ведь он уже не нужен,
И на траву запонки отлетают.
Ласкают губы ушко, плечи, шею,
И их язык везде сопровождает,
И с каждым поцелуем я смелею,
И ласку лаской я вознаграждаю.
Сомкнулись губы на моем соске,
И я кричу, себя сдержать не в силах...
Разбился крик, как волны на песке,
И я куда-то тихо заскользила.
И руки властно юбку задирают,
И трусики ненужные летят,
И бедра пальцы нежные ласкают,
И отступать от цели не хотят.
И вот верхом я бедра оседлала,
И он одним рывком в меня проник,
Я этого совсем не ожидала,
Как он не ожидал вдруг боли крик.
И замер он, себе еще не веря,
Я голову на плечи опустила,
Не восстановится уже моя потеря,
Но я о ней уже почти забыла.
И снова губы ласково целуют,
Они влекущей нежности полны,
Узоры на лице моем рисуют,
Прося еще доверия взаймы.
И снова страсть наполнила все тело,
Он шевельнулся, бедра поднимая,
И вот уже скачу я неумело,
Его в себя все глубже принимая.
Мне кажется, я слышу барабаны,
Они гремят вокруг, в моей крови.
И этот звук не кажется мне странным,
Хотя пугает то, что впереди.
Бушует кровь, пылает жарко тело,
Целуют губы жарче и сильней...
И вот уже дошли мы до предела,
И бьет волна, и я купаюсь в ней.
Кричу на взлете я и замираю,
И тело потное в лучах луны блестит,
И я на миг сознание теряю –
Душа моя как с Б-гом говорит.
Бегут минуты – тело остывает,
Он обнимает, но, по-прежнему, молчит,
И нагота меня уже смущает,
Хотя и он частично, но открыт.
Я отстранилась, платье опустила,
И тут в тиши я слышу вдруг: «Прости»...
Я замерла, ведь я почти забыла,
Что потеряла то, что не спасти.
Мелькнула вспышка, что-то зажужжало,
Я поняла, что слышу не впервой -
Там где-то тварь, что все это снимала,
Мой первый опыт стал не только мой.
«Предательство», - я в ужасе застыла,
Он что-то мне пытался возражать,
Но льдом покрылось сердце – не простила! –
Какая чушь, ну как он мог не знать?
Я удалялась, просто убегала,
Вдогонку он мне что-то там кричал,
И оргия меня уж не пугала,
Я убегала, чтоб меня он не поймал.
Бегом домой и заперла все двери,
И дала волю я своим слезам,
И щеки от стыда мои горели,
Болело сердце, но сильней болело там.
Скорее в душ. И мылом, мылом, мылом.
Мочалкой жестко я следы смываю,
Пусть снова станет жизнь моя унылой,
Я не прощаю, Б-же, не прощаю…
Маскарад-2
Сегодня снова совещанье,
Речь о слиянии компаний.
Должны решить мы на собранье,
Как избежать иных слияний.
Я привела себя в порядок:
Поправила чуть макияж.
Сейчас вокруг полно загадок,
Из них одна – окна витраж.
Последний раз приглажу локон,
Ну как же мне не волноваться,
Ведь на душе кишащий кокон,
Боль продолжает разрастаться.
Но прочь гоню – сейчас не время
Воспоминаньям предаваться.
Легло на душу мою бремя –
Как я могла тогда отдаться?!?
Я в зеркало мельком взглянула,
И за собой закрыла дверь,
Печально на ходу вздохнула, -
Мне надобно забыть теперь.
Меня, возможно, не узнали,
Не зря я маску не снимала.
Его увижу я едва ли,
Ведь кто под маской – не узнала.
Я лифт жду нетерпеливо,
И он пришел. Открылась дверь.
Рам Ральф внутри – глядит пытливо,
Он враг иль друг? – пойми теперь.
Кивнула. Медленно вошла,
Склонил он голову в поклоне.
Смотреть в глаза я не могла –
Взгляд отдавался жарко в лоне.
Но опустить глаза не смела,
Ведь он решит, что победил,
Шагнула ближе, чуть задела,
Он промолчал – чем удивил.
И в этот миг я ощутила,
Удар и боль в моей груди –
Я аромат его вкусила...
Узнала... Г-споди, спаси!
Да, тот же рост, телосложенье,
И блеск горящих, жарких глаз...
Но не оставил мне сомнений,
Парфюм, что нюхала в тот раз.
И тот особый аромат,
Ему лишь одному присущий,
Мне ум и сердце говорят:
«Да, это он! О, Всемогущий!».
Лицо румянцем запылало,
Из горла рвется хриплый всхлип,
Все тело, кажется, узнало,
Того, кто слышал страсти крик.
Я поняла, что мы на месте,
Что лифт давно уже стоит.
Да, выходить нам надо вместе,
Но дверь закрыта. Он молчит.
Глаза несмело поднимаю,
И вижу – да, он догадался,
«Зачем, скажи, не понимаю!!!!
Чего ты этим добивался?!?»
А Ральф молчал и лишь глаза
Его отчаянно блестели,
От злости высохла слеза,
Но я сдержалась еле-еле.
А что с компанией, о, Б-же?
Нас ждет промышленный шантаж?
Он не посмеет, он не сможет,
Скажу – подделка все, монтаж.
«То, что случилось с нами в Рио
Я не планировал, поверь.
Судьба была неотвратимой,
Она открыла страсти дверь.
Тобой давно я околдован,
Тебя давно уже хотел,
Холодным взглядом был я скован,
Я намекнуть тебе не смел.
Казалось мне, что ты ледышка,
Но ошибиться я был рад,
Благословляю я ту вспышку,
И тот злосчастный маскарад.
Я знаю сборища такие,
Их я, поверь, не посещю,
Но сообщили мне другие –
Ты будешь там... И я... не знаю…
Хотел я в чем-то убедиться,
Не мог поверить я словам,
Могла не знать, иль ошибиться,
Или довериться врагам.
И я был прав. Я пригодился,
Успел я во-время вмешаться,
И я б молчал, я б тихо скрылся,
Не требуя себе отдаться.
Но колдовство безумной ночи
Обоих нас околдовало,
Тебя желал, желал я очень,
И ты, казалось, отвечала.
Перед тобою раб твой верный,
А не злосчастный искуситель,
И счастлив я, что был я первым,
Но я отнюдь не соблазнитель»...
Я тихо слушала слова,
И сердце сладко замирало,
Кружилась слабо голова,
И верить сердцу призывала.
И я готова была сдаться,
Уже открыла даже рот,
Я не могла не удивляться,
Но тут я вспомнила о фото.
«А фотографии зачем?
Коль, говоришь, что все случайно...
Каких мне ждать теперь проблем
За интерес необычайный?»
«Я к фото дела не имею,
И кто снимал – пока не знаю,
Я их найду, поверь, умею,
И разберусь, я обещаю.
Как ты, я страстью наслаждался,
И ничего не замечал,
Когда ж в догонку я собрался
Прошли минуты – опоздал.
Быть может это извращенец,
Ведь вспомни, что там был за сброд,
А если нет – я не младенец –
Сумею защитить свой род».
«Свой род», и холодом пахнуло,
И я назад чуть отступила,
Почти я душу распахнула,
На страх ногою наступила.
Почти доверилась мужчине,
Почти поверила словам,
Но вновь я на холодной льдине,
Не верю больше я речам.
Что он за силой обладает?
Что так меня к нему влечет,
Что обо всем я забываю
И время медленно течет?
Латинский мачо, взгляд нахальный,
И смоль изогнутых бровей,
И сильный торс, монументальный,
И голос – золота ручей.
Зарыться в волосы мечтала,
Коснуться чувственного рта,
От жгучих глаз его сгорала,
Влечет и манит красота.
«Опасно», - все во мне кричало,
И рос в крови адреналин,
На шаг я, будто, отступала,
И возвращалась. На один.
Вдруг – мысль одна – напоминанье:
Пора бежать на совещанье.
