≈ Журнал Friends-Forum.com ≈
 
Главная
 
Выпуск #20
02/05/2006
Просмотров: (15329)
ПРОЗА
БУДУАР
ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ, ЧТО...
ЖИВОТНЫЕ
ПОЭЗИЯ
ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ
РЕЛИГИЯ
СУМЕРЕЧНАЯ ЗОНА
ФОТОГРАФИЯ
СЕТЕВАЯ ПАУТИНА
ИХ НРАВЫ
СОБЫТИЯ МЕСЯЦА НА F.-F.
КИНО
ПРАЗДНИКИ и ТРАДИЦИИ
КТО ЕСТЬ КТО
ОТ РЕДАКЦИИ
ВЕРНИСАЖ
 
 
 
Архив
 
  Поиск:
 


  Добавить статью
  Пишите нам
 
 
Вход для авторов


Женский журнал Jane
Интернет каталог сайтов - JumpLink.ru
WWWCat: каталог интернет-ресурсов
Narod.co.il Top 100


Раскрутка сайта, Оптимизация сайта, Продвижение сайта, Реклама!
Fair.ru Ярмарка сайтов
Знакомства Cайт знакомств, девушки, мужчины, женщины, любовь, знакомство cлужба знакомст


Сейчас в эфире[1]:
 Гостей: 1
 Участников: 0


  Убийство в Мангейме, роман

                                                            ГЛАВА 7

                                                     Куда уйду от духа твоего, и куда от тебя убегу?  
                                                                                         (Царь Давид, 139 псалом)

     Гир не помнил, звонил ли он Анж. Или – встретился с ней, чтобы пригласить на Новогодний вечер в Мангейм? Он помнил лишь, что это сделал. Слышал в себе ее голос, приветливый и озабоченный выбором соответствующего наряда и сожалением, о как всегда досадной занятости мужа. Ну и слава богу, что его не будет! Почему именно в этот Новый год Уил позволил всем понять неуместность обоюдного визита? Он не знал. Ну и слава богу, что ее не будет! Замаливать грехи среди избранных Мисси может за пределами Мангейма. Знала Анж.
     Создав в доме искусственную суету. Вещами, которые оказались не на своих местах. Нарушая гармонию бытия с людьми. Погрязшими в крайностях невмешательства. В – умиротворение Анж.
     Функциями экономки и преданной супруги. Чьи распоряжения сделали ненужным мельтешение китаяночки и Уильяма, забившихся в щели подчинения.
     Платья моментально стали узки, бесцветны и архаичны. Юбки безнадежно обвисли. Блузки покрылись копотью. Туфли прохудились. Косметика поблекла.
     Усреднилась и сама Анж. Лицо осунулось. Груди уставились друг на друга. Лодыжки раздулись. Волосы скорчились.
     Истерика самобичевания лавой обрушилась на комнаты, мебель, кухню. С космической скоростью летали под потолком принадлежности мужского присутствия.
     Пока, наконец, Анж не наткнулась на неистощимого пакостями любимца Уила, кота Барро. Который цапнул ее. Шипя от удовольствия.
     Не ожидая подвоха, Анж осела. Машинально взяла газету и стала обмахиваться. Серое чудовище вскочило ей на колени, устроилось поудобнее и запросило мира. Огромного, как традиционное блюдо попкорна в молоке.
     Кот просто не жрал ничего другого. И к пущему удивлению Анж не толстел. В отличие от своего умудренного диетой хозяина.
     Барро не чаял души в Анж и терпеть не мог Уильяма. Пристрастия же супругов к нему распределялись по-иному. Анж не выносила вообще никаких животных, и девяносто процентов ссор вечно путались под ногами, оставляя следы ужасных лап на тончайших шелковых простынях, рвали обожаемую Франсуаз Саган, точили коготки о пресс-папье, оставляли где придется роскошную сибирскую шерсть, бесцеремонно лазили по дражайшим горкам хрусталя, дрались с экономкой, гадили в святая святых парфюмерных местах, орали, как недорезанные, ровно в три часа ночи.
     Уил все прощал любимцу, ошалело удирающему от него, когда ученый муж своими потрясающими граблями собирался по-отечески прижать кота к доброму сердцу. После волнующих объятий Барро всегда неважно себя чувствовал, истязая домочадцев неумеренным спокойствием. В течение двух дней. В эти моменты семейной биографии Анж невероятно боялась, что кот сдох. Ибо подобный путь избавления от четвероногого монстра она категорически исключала. Ей не хватало только спустя несколько лет найти где-нибудь в укромном месте растопыренный угрызениями совести кошачий скелет! А будучи мужней женой, приходилось смиряться, лелея голубую мечту, что в один прекрасный день Барро позовет его кошечка.
     Пропуская мимо поразительного предчувствия мечту Анж, Барро боготворил ее в эти дни перемирия. Он настойчиво голодал в самом пыльном тюремном уголке изысканной обстановки из красного дерева, пока - наконец! - его не обнаруживали тревожные синезвездные глаза матери. Которая трепетно выманивала его из постного убежища, творила волшебную похлебку и украдкой смахивала саркастическую слезу.
     На следующий день все начиналось сначала. Знакомого Уилу до мельчайших подробностей, и посему вакуумного, иронизирующего над чисто женской впечатлительностью. Имеющей незыблемое значение для Барро, кавалера цап-царапов, достававшихся сполна либеральному отцу.
     Особые отношения связывали животное с Гиром. Кот боялся его до смерти. Не было в жизни Барро страшнее периода, чем одиночество в семье с Гиром. Кот потухал. Становился вялым. Он не прятался. С аппетитом ел. Впадал в состояние спячки, превращаясь в кем-то подаренный восточный, глиняный сувенир. Однажды китаяночка, вдоволь нахлопотавшись, чуть не задавила его. Больше всех смеялись Мисси и Гир.
     Анж давно обратила внимание на эти странности. Она, было, хотела воспользоваться ситуацией и выдворить проказника. Но все откладывала. Хотя ловила себя на мысли, что делает это не от жалости и не из уважения к мужу. Ощущая безошибочно, что словно что-то потеряет и потом уже никогда не обретет. В дни с Гиром кот проживал в супружеской спальне, как в своем потенциальном именном склепе. Ранним утром и поздним вечером Анж брала его на руки и выходила погулять. Она никогда не забывала об этих обязанностях, даже если смертельно хотела спать. В ночи и дни Гира Анж старалась вернуться к Барро, где бы она ни находилась. Потакая себе, она чувствовала собственную взбалмошность и не оригинальность.
     В дни и ночи без Гира кот приобретал прежнюю бесцеремонность в выборе средств и партнеров. Но не переставало изумлять совершенно особое его пристрастие к книжным полкам в холле. Стоило было кому-нибудь, и даже Анж, загореться желанием перелистать давно прочитанное или пройтись по стеллажам тряпкой, как серый разбойник нападал из-за угла, норовя допрыгнуть до глаз. А если его прогоняли в другую комнату, он брал в моду так по-зверски вопить, что со всего околотка созывал на взаимное соло самых сексуальных кошечек. Смирившись и обходя стороной нагромождение литературных феноменов, все, кроме Анж, машинально проводили сутки во времени и пространстве. Однако женский ум не успокаивался и экспериментировал. Безрезультатно, - вплоть до этой злосчастной царапины.
     Беспредельно уколовшей Анж. Оскорбившей до глубины души упоение ею самой. – Уполномоченной Мангеймом фурии, бессильно охватившей женщину, которая могла отчего-то не успеть постичь порядок вещей.
     Мстительно стряхнув Барро, Анж очутилась около собрания бумажного интеллекта, выхватила подвернувшееся чудо пера и вышвырнула его в окно. Вместо того, чтобы броситься на нее, кот спикировал сверхзвуковым лайнером вслед.
     Вместе с ним испарилось раздражение и усталость. Как рукой сняло необъяснимость ущерба от собственного "я" и спрятавшихся куда-то близких.
     Которые были рядом, успокаивали ее, наводили порядок, советовали поторопиться, а то начинает темнеть. Бессрочное чувство благодарности захлестнуло Анж, клятвенно обещая великолепный праздник. Не в Мангейме, а – здесь, среди тех, кто был ей предан по-настоящему.
     Анж отменяла свои намерения. Новый год она будет встречать дома! Припомнит кулинарное мастерство. Испечет восхитительный торт. Украсит елку. Выберет незабываемые подарки. Почтит своим присутствием яркий семейный стол. И – никакого Мангейма! К черту – Мангейм!
     А как же... Гир?! Уильям и китаяночка спохватились! Нет, нет! Она не должна забывать о нем. Ее ждет Гир. А к завтрашнему вечеру ее будут ждать они! Ее будут ждать Мангейм и ее дом! И она ко всем вернется!
     Но Анж не готова?!!! Уильям, как знал! Заранее позаботившись о неотразимых атрибутах женского шарма. Наимоднейшие косметика, вечернее платье и новое норковое манто очень точно вписались в Анж, бегущую и ожидаемую от невозможности бежать.

 

                                                             ГЛАВА 8

                   Поднимусь в небеса - там ты, постелю тебе в преисподней - вот ты. 
                                                                                       (Царь Давид, 139 псалом)

     Гир непременно ждал Анж. Поднимаясь к городку, предвещающему Мангейм, машина начала пробуксовывать. Гир понимал – останавливаться нельзя. Не выжать из геля бензина всё – означало полет в никуда мобильного сгустка человека и металла.
     Упоительных целью достичь островка горизонтали, повисшей на волоске крутизны.
     За которой поднимали свои головы дома, слезились улочки, переговаривались магазинчики, толпились закусочные. Высматривающие Гира иллюминацией тоски по Мангейму. Втащившему, наконец, машину водителя на заснеженное ложе горного подъема.
     Выбрав автостоянку, Гир удобно откинулся от руля и, удовлетворенный, закрыл глаза. Потянувшиеся ко сну.
     Чуточку спокойствия! Всего – чуточку! Чтобы увидеть мать. Сидящую у зеркала. Напряженного выбором овощной маски казаться моложе.
     Так было всегда. Когда она встречала сына, готового к комплиментам стареющей Клеопатре.
     Так будет лучше, Жюльетт! Потому что однажды он упрекнул ее в неискренности. Застав одну, вульгарно нравившуюся самой себе.
     Гир от чего-то тогда устал. Надерзил Анж и уехал. Жюльетт была пьяна. Она не слышала, как вошел сын. Размолвка с отцом! Он понял это сразу. И – сорвался.
     Причинив ей боль. Жюльетт моментально пришла в себя. Методично удалила грим и пригласила его поужинать с ней. Ни о чем не спрашивая, не пытаясь защититься.
     Поведение матери еще больше раздразило Гира. Унизило его. И он снова сорвался.
     Ему казалось, что остального он не видел. Зарылся с головой в постель и больше не вспоминал. Чтобы – увидеть сейчас, по дороге в Мангейм, в состоянии победы над снегом. 
     Таким же холодным, каким было его постыдное пробуждение утром, уже без Жюльетт и отца. С вездесущей Анж в петлистой росе из сада. Болела голова. Белели окурки. Бледнел не выспавшийся рассвет. И не было прошлого. Заштрихованного до чистоты завтраком с сестрой.
     У которой вдруг вырос возраст, опомнившийся чертами Жюльетт. Ползающей молча на коленях колдуньей над осколками стекла.
     Что она делала той ночью? Вернулся ли отец? Почему их не стало? Кто знает! И – молчит?
     Теребя Гира. Не давая ему бредить ткнувшимся коньками в машину мальчишкой.
     Желание согреться, выпить на лету горячего кофе осилило дверцу автомобиля. Он вышел и побрел к мерцающей столиками рекламе.
     Прижавшийся к стойке бара стул давно облюбовал Гира. Но силы его пробирались дальше. Во внутреннюю комнатку, издававшую смог и щелчки.
     Настырный стул ухватился за ботинок Гира, и тот чуть было не упал. Его по-дружески отшутили и уступили объятиям продавленной мягкости.
     За столиком он оказался вместе с миниатюрной елочкой посередине, скатертью в блестках, бутылкой бургундского и двумя очаровашками рюмочками в балетных пелеринках.
     Белоснежные перчатки подобострастно плеснули коньяк в граненый хрусталь. Губы незаметно выпили. Гир согрелся. За спиной одобрительно крякнули. Предложив закусить лобастыми крабами. Гир поблагодарил за угощение. Он был счастлив. Что оказался среди крепких мужчин-друзей. Спустя какое-то время растворившихся навсегда. Во внутренней комнатке. Где располагался бильярд.
     Бросивший Гиру вызов взяться не за свое дело. Изувечить приготовленный шаровидный треугольник. Размозжить углы корзин. Довести до исступления дырами распластанное око суконной арены.
     Прицелившись, Гир обнаружил на ее равнине пузырящийся в Новогоднюю ночь Мангейм.
     Расколовшийся. Покатившийся солидным шаром отца за беззащитным шаром матери, перегоняющей шаловливый шар Анж, столкнувшийся с надменным шаром Отей, отскочившей от порывистого шара Мисси, завертевшей волчком еще два шара, один из которых откашлялся Адрианом.
     Адриан... С какой тоской шевелили материнские губы метроном имени! Тогда. У обезображенного ее отражением зеркала.
     Почему – Адриан? Отей и Мисси – не в счет. Почему бы им не появиться? В конце концов, это их дело. Но... почему Адриан? И чей шар Гир так и не успел узнать? 
     Наваждение материализовалось обыкновенными шарами. Профессионально забитыми в сетки судеб.
     Гир огляделся. Потом поймал себя на муравьях в ладони и понял, что играл в то,... во что не умеет играть. Шары опять собирались в треугольник. Пора ехать. Наверное, снег перестал или перестал быть похожим на туман.
     Треугольник вновь распался. И каждый шар занял свою кочку на зеленой равнине. Никто не входил, а шары бесновались, загоняя друг друга в пространство для сведения счетов. Кто же играл? Пора ехать. Гир не видел, как снег покрылся прежней неудержимостью и заставил немало машин с облегчением застрять.
     Гир хотел понять, кто играл. Теперь – только понять. Потому что не было дано увидеть. Комнатка была пуста.
     Шары продолжали постигать удары наотмашь. Набивая себе шишки в игре без правил.
     В какой-то момент они сомкнулись и, выстроившись геометрической фигурой, вновь напомнили ему Мангейм. С высоты своего небесного роста Гир внимательно рассматривал очковые подробности его мельчайшей архитектуры.
     Ка-акой он все-таки маленький! Тщедушный! На кри-веньких свайках! Старичок – с рождения! Которого совсем не дурно стесняться.
     Интересно, как поведет себя этот карлик, если у его хозяина возникнет мысль покончить с ним? И не только с ним одним?
     За что? Обреченно пошатнулись шары. Еще. И еще раз.
     За что???!
     Гиру показалось, что он ответил. Но – что он ответил? Губы уходили от самоедства. И того, что произошло само собой. Превратившись в жалкие скорлупки на изумрудном поле боя. Среди вмятин которого заалели шесть капелек крови.
     Отей? Не стало первой капельки. Анж? Изменений не происходило. Мисси? Не стало второй капельки. Я сам? Изменений не происходило. Отец? Не стало третьей капельки. Мать? Не стало четвертой капельки. Уил? Изменений не происходило. Адриан? Не стало пятой капельки. Кто еще?! Гир перебирал в памяти еще кого-то... Изменений не происходило. Кто? Кто еще?!
     Он ехал в бесснежном коридоре скорости. Направляющейся в Мангейм. Надутый матовой завесой по обеим сторонам неумолимого пути к самопознанию.
     Отслеженному теми, среди которых он был недавно так счастлив. Среди мужчин-друзей, разбегающихся по домам, чтобы за парным ужином назвать вещи своими именами. И завтра утром давать показания.
     Как Гир, не разбирая дороги, спотыкаясь, с перекошенным от ужаса лицом, пробирался из бильярдной к выходу. Крича, что это он убил их всех. Не хотел, но убил.
     И городок, похожий вечером на преисподнюю, закипел. Что – жизнь  прожита не зря! Что, наконец, его крыши облечены властью судить и наказывать!
     А пока – выжидать. Гостеприимно распахнув дороги и переулки другим героям событий, клянущихся в прекрасной верности Мангейму.

Продолжение следует.
 



Просмотров: 2746,  Автор: Влад Соболев
Понравилось: 0      
Другие статьи автора Влад Соболев: (35) (Клик для открытия)

Добавить комментарии

Ваше имя:
Ваш E-mail:
Ваш сайт:
Сообщение:


Использовать HTML-теги запрещено!
Security Code:


 






© Все права защищены.
Воспроизведение, распространение в интернете и иное использование материалов,
опубликованных в сетевом журнале Friends-Forum.com " ФРЕЙМ " допускается только
с указанием гиперссылки (hyperlink) на frame.friends-forum.com
Рекомендуемая резолюция монитора 1024х768 пикселей.




Израиль по русски. Каталог-рейтинг израильских сайтов