В начале февраля 1993 г в России с официальным визитом побывал премьер-министр Швеции Карл Бильдт. В числе прочего, в ходе бесед с российскими представителями был поднят вопрос и о несанкционированных визитах советских подводных лодок к шведским берегам в 70-80-е годы. Б.Н.Ельцин выразил полное понимание в отношении намерений шведской стороны расставить здесь все точки над "I". Было заявлено, что российская сторона предоставит все необходимые материалы и приложит все усилия, дабы раз и навсегда ликвидировать это неприятное наследие прошлого.
     Шведы периодически обвиняли СССР в нарушении своих территориальных вод, устраивали охоту на невидимок вплоть до применения глубинных бомб, раз даже вынудили всплыть нарушителя, но подлодка оказалась... французской. 
     В феврале-марте 1984 г, во время очередного приступа "подводной истерии", в районе ВМБ Карлскруна шла очередная "охота за призраками". Советский МИД тогда сделал запрос:
     - Почему Швеция ограничивает применение военной силы против того, что считает подлодками?
     А Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю.В.Андропов передал шведам через президента Финляндии Мауно Койвисто буквально следующее:
     - Будем крайне удовлетворены, если вы используете против вторгающихся субмарин боевое оружие...

     Корреспондент агентства ДПА так описал эту "облаву": 
   "...В течение 8 недель шведские вооруженные силы боролись с невидимым противником. 10 февраля на военно-морской базе в Карлскруне была объявлна тревога - якобы в связи с появлением подводной лодки. Во время охоты за этой лодкой были взорваны две мины по 200 кг, с торпедных катеров были сброшены 23 глубинные бомбы по 100 кг каждая, вертолеты прочесали район поиска, сбросив 25 бомб по 30 кг, береговая охрана бросила в Балтийское море около 50 гранат... Охота за подводной лодкой стоила приблизительно 50 млн крон. Главнокомандующий вооруженными силами Швеции Леннарт Юнг с разочарованием признал неудачу..."

     В телевизионном репортаже об итогах встречи с Карлом Бильдтом присутствовал один любопытный эпизод. По обоюдному мнению, ни один факт нарушения морской границы Швеции советскими ПЛ достоверно зафиксирован не был. Единственным, что действительно "имело место быть", стала посадка на мель советской ПЛ (о чем говорилось в приведенном выше сообщении ТАСС). Тогда в мире разыгрался немалой силы скандал, отголоски которого, несмотря на все усилия советской контрпропаганды, так или иначе просочились в СССР.
     Родная отечественная бюрократия отреагировала немедленно и в лучших традициях, маскируя (весьма, надо признать, умело) за дежурной пропагандистской трескотней серьезный конфуз так красочно декларируемых принципов международного сотрудничества и миролюбия советской внешней политики, а также крупный подрыв престижа страны на международной арене. Классический лозунг "нас не поймут" в очередной раз сослужил свою недобрую службу, объективно сыграв на руку недругам и посеяв очереднную порцию сомнений у доброжелателей.
  Реакция же рядовых советских людей, в силу своего положения далеких от повседневной жизни флота, была довольно вялой. В навигационную аварию никто по большому счету не верил, а принципиальное отношение было примерно таким: "Подумаешь, словили шпиенов! А "они" что, к нам не ходят?" Да, собственно и вспоминали-то сие приключение только если возникало желание лишний раз ругнуть любимую советскую власть.
     Впрочем, береженого Б-г бережет: говорят, что командование ВМФ после этого случая запретило командирам советских лодок приближаться к шведским берегам ближе 50 км.
     Пресса же Запада кормилась вокруг такого "скупа" еще долго. Пока советские официальные органы "травили концы в воду", все мало-мальски серьезные средства массовой информации успели поместить подробные репортажи с пространными коментариями, многочисленными фотографиями и схемами. И к тому времени, когда советскому народу наконец-то было позволено узнать о самом факте аварии, западный читатель сумел хорошо убедиться, чего на деле стоят миролюбивые заявления Москвы. Со временем, впрочем, сенсация потеряла свою остроту, будучи заслоненной новыми животрепещущими проблемами.

     Находившиися в 1997 г в Гётеборге капитан 1 ранга Сергей Апрелев, член ассоциации флотской прессы, разговаривал со шведскими офицерами, которые заявляли, что, конечно, многие из них не верили, что такая старая подводная лодка могла выполнять секретную миссию в их водах, но, как признались они же: "...из госбюджета мы получили все, что просили, и даже больше". Ещё бы! Вся Швеция, на волне возникшей кампании, требовала ассигнований на укрепление противолодочной обороны...
     Что до СССР, то все разговоры затихли намного быстрее. Поработали соответствующие комиссии, издали соотнесенные с тяжестью содеянного и духом времени приказы, зачитали их "в части касающейся" "в ротах, эскадрильях, батареях и на кораблях", и предписано было больше о происшествии не вспоминать. И прошло немало лет, прежде чем в ходе открытия других белых пятен новейшей советской истории стало возможным рассказать и об этих 10 днях у каменистых шведских берегов.

                                     17 октября 1981 г дизельная подводная лодка С-363 (бортовой №137, построена на ССЗ «Красное Сормово» - стапельный № 252, заложена 12.01.1956, спущена на воду 16.11.1956, вступила в строй 17.09.1957 ) дважды Краснознаменного Балтийского флота под командованием капитана 3 ранга Петра Гущина вышла из базы в Лиепае в обычный учебный поход. Старшим на борту являлся начальник штаба бригады ПЛ капитан 1 ранга Иосиф Аврукевич, который никаких практических мер не предпринимал и, в основном, отдыхал.
     По классификатору NATO эти ПЛ обозначаются как тип W (WHISKEY), а официальное их обозначение в советском ВМФ - "проект No 613". Прототипом была избрана германская лодка XXI-й серии. Уже на стадии проектирования конструктора использовали весь тактический и технический опыт применения подлодок, который удалось накопить в ходе войны. Разработка проекта осуществлялась в ЦКБ-18 МСП (ныне ЦКБ МТ "Рубин") в Ленинграде, а строительство всей серии из 215 единиц - крупнейшей в истории советского флота - на ССЗ Ленинграда, Николаева, Горь-кого и Комсомольска-на-Амуре в период 1950-56 гг. В разное время 39 ПЛ этого типа было передано во флоты Албании, Болгарии, Египта, Индонезии, КНДР, Польши и Сирии.
     Кстати сказать, ответственным за строительство "613-ых" на "Красном Сормове" был назначен заместитель главного инженера завода М.И.Лернер, - капитан 2 ранга-инженер в отставке, в 1990 г репатриировавшиися в Израиль. В 1995-96 гг мне удалось дважды побывать в гостях в его квартире на тихой улице Эйн-Геди, что на горе Кармель в Хайфе, откуда открывается великолепный вид на город и море (а где еще жить старому моряку?), и Михаил Исаакович поведал немало интересных подробностей о тех делах полувековой давности.
     По словам участников этого похода, неприятности начались чуть ли не с самого начала. Еще 18 октября субмарина, следуя в подводном положении, в 18.10 попала в трал рыболовного сейнера. Внешних повреждений при осмотре рубки после всплытия выявлено не было, но оказалась поврежденной антенна радиопеленгатора "РПН-47-03". О факте его повреждения на лодке узнали лишь после аварии. Перед походом на С-363 был установлен нештатный прибор-приёмоиндикатор международной системы МАМС - "Пирс-1М" для приема сигналов фиксированных радиомаяков, но из-за переменного контакта прибор работал неустойчиво. Командир лодки о факте повреждения после контакта с сетью на КП флота не доложил.
     И вот тут сработало золотое флотское правило, что каждый пункт уставов и инструкций следует выполнять неукоснительно, ибо все они написаны кровью. За период плавания командир лодки контролем места корабля не занимался и часто отдыхал вместе со штурманом, причем, в период отдыха штурмана, счисление пути прерывалось до 12 часов, а его точность не анализировалась. При последующей проверке уровня штурманских знаний у командира лодки, он оказался близким к нулю. А для штурмана ПЛ старшего лейтенанта Анатолия Коростова слова "предпоходная подготовка" оказались пустым звуком. Трудно сказать, на какое "авось" он рассчитывал, но уже потом, на мели, выяснилось, что никаких иных методов определения места корабля, кроме как пеленгация и счисление, Анатолий не знал. Секстаны оказались неотрегулированными, а "ПИРСом" штурман пользоваться просто не умел.
     Место лодки в период плавания он определял лишь по шведской радионавигационной системе "Декка" и понятия не имел, что здесь для устранения неоднозначности требуется знать свое место с точностью до 3-5 миль. Показания эхолота "НЭЛ-3" были также неточными из-за обнаруженной в походе недостоверности и ненадежности работы прибора. Из-за ошибок счисления, неиспользования РЛС и астрономических методов (ввиду неумения пользоваться секстаном) невязка места превысила 6 миль, что привело к неправильному отсчету и постоянному дальнейшему увеличению невязки. Анализ невязок штурман не проводил и безрасчетно их уменьшал и подгонял.
     В 14.49 20 октября выше указанные причины привели к ошибке на одну зону многозначности по красным гиперболам (ошибка в 13,5 миль). Через сутки, в 14.55 ошибки увеличились на две зоны по красным гиперболам и на одну зону по зеленым гиперболам с суммарной ошибкой в 29,5 миль. 26 октября на лодке провели очередную обсервацию, получив ошибку в 28,5 миль и по решению начальника штаба БР ПЛ счислимое место перенесли на карту без всякого анализа.
     В данном случае принцип "считать себя ближе к опасности", то есть к банке Слупской, увеличил ошибку до 40 миль. Ночью начальник штаба принял решение подойти к острову Борнхольм для уточнения места лодки. Радиолокатор не включали, а огней на острове не видели из-за большой ошибки. После этой "неудачи" на лодке перестали доверять приобру "Пирс-1м". В 17.26 27 октября по решению начштаба лодка легла на грунт для определения глубины, чем был грубо нарушен минно-навигационный режим плавания. Считая, что измеренная глубина в 51 метр подтверждает одно из последних "обсервованных мест", его и приняли для счисления, хотя простой взгляд на карту показал бы, что лодка уже находится "под дном моря у побережья Польши"(!) Итог - уникальный для Балтики: за 2 недели плавания - 57(!) миль невязки. Результаты себя долго ждать не заставили...
     В 20.09 27 октября лодка всплыла и с нее был обнаружен огонь маяка Утклип-пан, но командир лодки и начштаба посчитали его за огонь рыбацкой вехи, а огни рыбацкого поселка - за скопление рыболовных судов. Видимость в это время составляла около 1-3 кабельтовых из-за тумана и мороси, на море - небольшая зыбь, безветрие. Силуэты низких островов принимались за темные пятна и никто не пытался разобраться в обстановке.
     Лодка начала движение в режиме "винтзарядка" - дизеля, вращая гребные винты, одновременно заряжают аккумуляторы. В 21.57, когда все находившиеся на мостике (командир, замполит, вахтенный сигнальщик) были уверены, что на многие мили вокруг открытое море, двигавшаяся на скорости 7.2...7.5 узлов С-363 выскочила на камни прибрежной отмели у острова Турумшер.
     Момент этот был в прямом смысле слова сногсшибательным. Нос подняло и лодку положило на левый борт с креном 15є. Все, кто находился на мостике, были сбиты с ног и едва не повылетали за борт. Еще не оправившийся от боли командир сыграл боевую тревогу и дал команду "Стоп моторы!". Попытки сняться с мели задним ходом успехом не увенчались, - лодку только немного развернуло. Правда, несколько уменьшился крен.
     Включенный прожектор выхватил из мрака какие-то белые глыбы. Не потерявшие присутствия духа старпом и боцман еще нашли в себе силы пошутить на тему "А не на Северном ли мы полюсе?" К счастью, после того, как экипаж осмотрелся в отсеках, выяснилось, что ни повреждений, ни течи, ни замыканий нигде нет.
    Бывший замполит корабля в то время капитан-лейтенант Василий Беседин впоследствии рассказывал: "...Я сразу вниз спустился и - по отсекам, к людям. На лодке самое страшное в аварийной ситуации - отсутствие информации. А тут еще надо учесть момент: до конца боевой службы - полторы недели. Как говорится - нос к дому. Иначе говоря, "плато успокоения", т.е. пик усталости, и физической, и психологической. Спад бдительности, работоспособности, ну и всего такого. Тут до паники, до нервного срыва не то, что шаг - полшага. И неизвестность в этом деле - самый мощный катализатор.
     Удар, скрежет, крен в лодке - естественно, слышали и ощутили все. Но держались ребята молодцом. Однако в глазах у всех немой вопрос: что случилось? Говорю как есть: сели на мель, где и почему - пока не знаем. Будем разбираться, попробуем сняться своими силами. Экипаж несколько успокоился, напряжение понемногу начало спадать..."
     Дальше вновь начались попытки сняться с мели. До 6 утра перепробовали все мыслимое и немыслимое, но т.к. в полной темноте правильно оценить обстановку не удалось, сумели только еще плотнее улечься на камнях - от носа до рубки. Уже потом, в базе, обнаружилось, что в пробитом обтекателе гидролокатора лежал камень с этой самой мели. Единственный шведский сувенир...
     Когда забрезжил рассвет, появилась возможность осмотреться вокруг, но одновременно с ясностью визуальной нарастало и полное недоумение. Вокруг ПЛ - земля, только спереди и сзади узкая полоска воды. Прямо по курсу - вышка береговой РЛС.
     Примерно в это время подал голос штурман. Ему наконец-то удалось определить место. Можно себе представить реакцию экипажа, когда Коростов наконец выдавил, что лодка сидит на камнях... у юго-восточного побережья Швеции по соседству с военно-морской базой Карлскруна. По словам Беседина, много "теплых" слов адресовал самому Анатолию, его ближней и дальней родне, а также выпустившему ТАКОГО штурмана училищу командир.
     Вновь слово замполиту: "...Честно говоря, в тот момент я не столько среагировал на ошеломляющее известие, сколько боялся за командира и штурмана. Состояние обоих было предельно подавленное. Способ вывести их из него тут один - отвлечь на работу. Ну, командиру ее и так хватало, а штурману я сказал: "Ищи, Толя, где, как и когда появилась ошибка. Надо, чтобы ты сам, а не кто-нибудь другой ее нашел.""
    Уже потом, когда во время разбора произошедшего на стол легла вся походная документация и была выстроена вся цепочка событий, убежденный атеист Беседин испытал, по его собственным словам, непреодолимое желание перекреститься. Иначе как шутки в духе мадам Судьбы то, что с ними приключилось, назвать было нельзя.
    В самом деле, только немыслимым стечением обстоятельств можно объяснить, что примерно за 2 часа до аварии лодка, двигавшаяся в подводном положении, подвсплыла на несколько минут под перископ, перескочив при этом подводную банку, в которую она иначе неминуемо бы "впечаталась". Или как могло случиться, что шедшая уже в надводном положении и грохочущая коломенскими дизелями 37Д на пол-Балтики С-363-я не была засечена ни одним шведским радаром. И это на одной из главных ВМБ страны, где, кстати, располагается штаб Южного военного округа! Ну и, наконец, что, кроме сумасшедшего везения могло заставить рулевого вести ПЛ точно по фарватеру (между прочим, искусственному, секретному), ширина которого не превышает 12 м, да еще в кромешной тьме и без всяких ориентиров? Причем, стоило на последних минутах хода подвернуть всего на 1є влево - и оказалась бы советская лодка у причалов, где швартуются корабли под флагом с желтым крестом на голубом поле.
     Всего же (когда во время "сидения" на камнях комсостав ПЛ попытался "пройти задним ходом по событиям"), было выявлено не менее 10 ситуаций, при которых можно и нужно было понять, что 363-я идет "не туда". Например, запись в бортовом журнале, что исчезли рыбаки и появились сухогрузы. Или доклад радиометриста: "Прямо по курсу - шведская береговая РЛС!". Командир, ориентировавшийся на доклады штурмана, среагировал адекватно: "Ты думай, чего городишь-то! В открытом море!". Подчиняясь авторитету командира, метрист быстро "переклассифицировал" цель, но действительность от этого, конечно, не изменилась.
    Почти сразу же все, кто находился на мостике, увидели во мраке ночи огонь прямо по курсу. "Рыбак лезет, давай вперед", - скомандовал Гущин. Через несколько минут сигнальщик доложил о темном пятне. На мостике решили, что это разлитое кем-то топливо, но это приближалась злополучная гряда камней...

                                               Что происходило на борту.   

                                                                            Конечно, по прошествии времени, легко анализировать все обстоятельства и выдавать рекомендации. А тогда командир получил приказание ожидать своих спасателей и быть готовым отразить попытку захвата ПЛ. Позже стало известно, что на кромке территориальных вод вместе со спасательными судами находился и отряд боевых кораблей, получивший задачу прорваться и отбить лодку, если ее попытаются захватить. Время было такое, что миролюбивых заявлений произносилось много, а верить друг другу не спешили...

     Безусловно, ситуация на борту ПЛ была достаточно напряженная, но, к чести замполита, надо сказать, что он сумел сделать все, дабы сохранить на лодке обычный ритм походной жизни. Четко неслись вахты, проходили занятия по специальности, ежедневно подводились итоги прошедшего дня... При этом отнюдь не делалось вида, что ничего серьезного не произошло - все, что знал о происходящем Беседин - знал и экипаж. Люди оценили доверие, и ответили не только пониманием ситуации, но и каким-то коллективным достоинством: ни одного срыва, ни одного слова в адрес командира или штурмана, приведших к аварии. Более того, за все 10 суток не было даже намека на расхлябанность, малейшего нарушения дисциплины.
     Несложно понять, чего стоило это спокойствие. Сорвана боевая задача, лодка стоит в таком месте, что и спать, и ходить по ней удается с трудом. О поощрениях за поход, на которые многие рассчитывали, говорить уже не проиходится, хотя люди ни в чем не виноваты. В 30 метрах - направленное на лодку чужое оружие. И - и это знают все - в случае попытки захвата корабль будет взорван.
     Кстати, о поведении шведской стороны. Первые 3 дня охранную службу на берегу рядом с С-363-й нес пограничный наряд. Смена осуществлялась около полуночи. И вот вечером 3-х суток подошел моторный катер, погрузил всех шестерых и повез на смену. Примерно в 70 метрах от берега катер перевернуло волной. Сигнальщик, несший вахту на мостике, сразу же осветил это место лодочным прожектором, а вахтенный дал сигнал на стоявший у борта ПЛ патрульный катер. Шведские моряки сработали быстро - спустили на воду свою шлюпку, и через несколько минут пограничники уже были на палубе катера. Беседин позже рассказывал: "...Сидят они мокрые, жалкие, а на нас смотрят уже совсем другими глазами - подобревшими".
     Уже на следующее утро на берегу вместо пограничников появилось подразделение морской пехоты в полной боевой амуниции: раскрашенные темным кремом лица, винтовки М-16 с оптическим прицелом, 2 пулемета, 100-мм орудие, радиостанция... За каждым, находившимся на мостике или верхней палубе следил через свой прицел "персональный" морпеховец.
    Не внушало оптимизма и каждодневное общение с начальником штаба базы коммодором Андерсоном. В то время, как экипаж не имел никакой информации с Родины, Андерсон периодически рассказывал, какая мощная волна антисоветских настроений поднялась в Швеции в связи с этой аварией. Шведские средства массовой информации отводили под нее свои центральные места.
   Впрочем, Андерсон оставил у экипажа о себе неплохую память. На все просьбы реагировал мгновенно, тем более, что проблем возникало великое множество. Например, требовалось убирать с лодки мусор, потом закончилась пресная вода... Дальнейшая судьба этого офицера сложилась печально - за "прохлоп" русской "шпионской" подлодки он был снят с должности...
   "Шведские каникулы" завершились 6 ноября, в тот самый день, когда советские газеты наконец-то сообщили о случившемся. Снятая с мели С-363-я, несмотря на 8-балльный шторм, своим ходом в надводном положении двинулась к родным берегам. Утром 7-го она уже входила в свою базу.
    В эти минуты на Красной площади начинался военный парад по случаю 64-й годовщины Великого Октября...

     Неистребимый юмор советских моряков, естественно, не мог оставить без внимания такой повод. С-363 немедленно получила прозвище «Шведский комсомолец». Еще 10 лет она находилась в строю ДКБФ. В 1991 г ее исключили из списков и продали в Швецию.
     Владельцы крупнейшего шведского парка развлечений Skara Sommarland купили якобы настоящую подлодку, ставшую причиной инцидента, выкрасили ее в красный цвет и превратили в главный аттракцион парка. Видно, судьба лодки на самом деле была несчастливой: в 1994 г парк обанкротился, а лодку продали на металлолом для покрытия долгов. Бывший замполит, правда, успел побывать на ней в качестве гостя. Ныне она установлена на берегу и превращена в музей.

     В 2001 г в военно-морском музее базы Карлскруна была открыта экспозиция, посвященная 20-летию посадки на мель "Шведского комсомольца".

Данные из личного архива.