ДАМА
Нотке Ля
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был я. И была у меня трёхкомнатная квартира. Большая-пребольшая.
Когда я находился в одной комнате, то совершенно не знал, что делается в другой. – Какая там бывает мебель, какие там бывают тени, какое там бывает время года.
Впрочем, сегодня – кажется, март. Нет, нет, подсказывает мне самая маленькая комната. У неё – всё ещё февраль. Ну, а в комнате побольше, вероятно, - январь. Ерунда! – шепчет тюль в холле. – И у меня и у них, явно, - апрель.
Апрель, так, апрель! Пора читать стихи. Ну-ка, откроем книжную пыльцу за стеклом. Посмотрим, что у нас за непослушный синего цвета томик. Ронсар! Слишком академично.
Наугад…
Глаза опущенные сужая,
Сидишь и смотришь – совсем чужая…
Я не чужая, и я не сижу. Я хожу.
Действительно, она проскользнула. В – маленькую комнату. Пойти следом? Завтра.
Наугад…
Я помню, занавесь взвилась,
Толпа угомонилась…
Никакой толпы! Кроме меня у тебя никого нет.
Действительно, кроме неё у меня никого нет. В – комнате побольше. Проверить? Завтра.
Пью чай. Вместе с дамой. Которой нужно сделать предложение. Чтобы заполнить четвёртую мою комнату. Раз, и навсегда!
ГАДАЛКА
Мишень устала сопротивляться и сдалась. Расслабился.
Саксофон нахмурился. Почти стих. Выскуливая дождь за окном.
Вино не понравилось. Улыбка протянула коктейль. Вкус – лаванды. Осенних листьев. Чего-то терпкого.
Ключицы на брительках нажимали клавиши. В паре – с кимоно. Свет с Востока ласкал.
Поманило декольте. О, мадам!
Сигарета стряхнула пепел. В – кофе. Посмотрим. Так, так… Завтра, увы, не наступит.
Шли прохожие. Мерцала реклама. Торчали проститутки. Шумели туристы. Остывали лужи.
Мрачно подошла девушка. У неё вырвали сумочку. В которой ничего не было, кроме газового баллончика. На – всякий случай. Благородно помог.
Чёрная кошка, облизываясь, уркнула перегадать. Свернул в переулок. До гостиницы каких-нибудь пятьдесят шагов. Лениво заспешил.
Тронули за локоть. Оглянулся. Девушка держала сумочку. Нашла! Нет, нет, оставьте у себя.
Повесил пальто. Включил телевизор. Лёг. Морщилась луна. Встал, чтобы её задёрнуть.
На тротуаре стояла девушка. Она плакала.
…
Поинтересовался у стюардессы, когда наступит Завтра. Оказывается, оно уже в - облаках. Надо только приземлиться.
И – привести в действие пластиковую бомбу.
ПЕНА
Восстановим события.
Что я делала в десять часов утра? Ничего такого, чтобы закрыть атомный курс в стране.
Когда я поставила кастрюлю? Да, да, да! Речь шла об охране депутатов парламента. Вице-спикер нервничал.
Но… до этого Министерство финансов решало проблему качества строительства для социально слабых слоёв населения. Выпечка не подгорела.
А… до этого прошла информация о презентации журнала «Смена эпох». Доставили мебель. Примерно к девяти установили стеллажи.
В половине десятого галерея в Торонто объявила о распродаже любопытной керамики. На глаза попалось письмо от старшего сына. Читать пока не стала.
Занялась моим фирменным супом. Отвлёк телефон. Не люблю чистить кабачки и с кем-то разговаривать. Ну, его!
Кипит! Вкусная пена. Готово.
Алло? Введены новые меры наказания за нарушение правил дорожного движения.
Всё.
Я же вам повторяю, комиссар, мне было некогда! Откуда я знаю, почему набирали мой номер?! Может быть, они не туда попадали!? В прошлый и позапрошлый раз – тоже? Безобразие! Стоит мне только попробовать пену, происходит ограбление банка. Что я об этом думаю? Пора худеть.
УЛИЦА
Город утопал в улицах. Но Тьяго была нужна одна. Забыл – какая. Вчера помнил. К чему записывать, когда помнишь?
Буду идти, и сама появится.
Куплю жвачку, а то пить хочется. Жарко!
Вкусная… М-м-м… Зачем же глотать!?
День начался с того, что не нужно было рыться в почтовом ящике. Ведь, ни от кого ничего не ждёшь. Мария писала редко. А у него – работа. Которую там Тьяго не найдёт.
Чёрт! Уже половина седьмого. Ровно через час он первый раз за пять лет встанет за дирижёрский пульт. Если найдёт эту треклятую улицу.
Бульдозер в очень удобном для перехода месте вытанцовывал сиртаки. Какая-то средних лет женщина на третьем этаже выбивала пасадоблем матрас. Такси плюнуло наждачным ксилофоном.
В принципе, оркестр может получиться не плохим. Впрочем, «голубой дунай» старого шарманщика весьма стоит заприметить. Кому это я улыбаюсь? Полицейскому свистку!
Перехожу-перехожу. На – другую улицу. Как раз ту, которую ищу. Да, сосенка? А вот и твой парикмахер! Подстрижёт, кое-где спилит дохлые наросты, приголубит. Нет. Пошёл в другую сторону.
Ах, Мария, Мария! Ну, почему я должен ехать к тебе, а не ты – ко мне?
Пора возвращаться, Тьяго! А ты сегодня не далеко ушёл. Хороший мальчик, хороший! Нет, нет, никакой ты – не сумасшедший. Сделай ариведерчи сосенке. Обещаю, что завтра пойдёшь снова искать свою улицу.
Давайте, парни! Поволокли, его!
ЦВЕТОК
Цветок дала мне фея.
Она не хотела с ним расставаться. Долго-долго. Жила на свете и радовалась. Солнцу в корзине. Которую она приносила на рынок, чтобы делиться жёлтыми блинчиками с людьми. Каждый день. А когда она возвращалась домой, наступала ночь.
Однажды я выследил, где она живёт. В – стареньком глиняном строении.
Фея вышла повесить бельё.
Я вошёл, надеясь увидеть то, что даже не мечтали увидеть другие. Обыкновенную книжку с картинками. Настольную лампу, каких было полно в густых магазинчиках. Бледный, измятый коврик на полу. Лыжи за дверью. Кувшин с молоком. Тапочки. Где же корзина?
Заглянув под кровать, я обнаружил цветок. Засохший. Жалко! Такой красивый…
Он засох только сегодня, - объяснила мне фея, когда пришла. Она забыла на прилавке корзину. И, наверное, её кто-то взял. Поэтому ночь не придёт.
Это – плохо. Потому что я хочу спать. Но заснуть не могу. Цветок тоже хотел спать. Но ему так и не удалось свернуть лепестки. И от отчаяния он засох.
Я понял, что пришёл вовремя. А корзину стоит поискать. Да, вот она стоит! Прямо на дороге. Фея улыбнулась. Ночь укрыла хижину тёплым одеялом.
Утром я пришёл на рынок. Феи я не нашёл. На прилавке лежал цветок. Душистый и свежий. Ах, как пахнет!
С днём рождения, мир!